ну вот и тексты пошли...

[dorama-history-epic]

О любви, ревности, и высоких принципах

(серия драбблов по «Скандалу в Сонгюнгване»)
автор - их бин

И думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.

1. Карточный домик
Фандом: скандал в Сонгюнгване
Содержание: двое тренируются, третий страдает.
Предупреждение: Слэш исключительно в голове персонажа, на самом деле это гет.
Рейтинг: мы делаем это только с мозгами ( ТМ)
Тайминг: 12 серия.

На тренировочном поле полно народу, но он видит только этих двоих. Он стоит за углом соседнего павильона, а они полностью поглощены тренировкой. Два студента: один явно младше и меньше ростом, другой выше и старше.
--Куда ты бьешь? Клюшкой собрался траву косить или по мячу лупить?
-Ты не ори, саён, ты показывай давай!
Если спросить любого постороннего человека, кто из этих двоих аристократ, а кто плебей, то он, не размышляя, к аристократам отнесет младшего. Чистое, красивое лицо с точеными чертами, узкая кость, тонкие запястья. Форма даже на игровом поле выглядит опрятно и аккуратно. Второй выглядит даже не как простой горожанин, а как бродяга. Он плохо выбрит, лицо почернело от загара, лохматые волосы, которые он никогда не собирает в узел, мотаются по спине , вместо формы - заношенный до ветхости кафтан. Да, любой посторонний так скажет – и любой ошибется. Потому что именно этот оборванец, который ненавидит свое происхождение и предпочитает вместо имени студенческую кличку, принадлежит к высшей аристократии Чосона. А из простых как раз младший.
Тот, кто смотрит, как мантру повторяет его имя.
Ким Юн Шик.
Играть он не умеет совершенно, его ,простолюдина, не обучали, как благородных отроков, но . кажется, он уже не считает спорт бессмысленной забавой богатеньких мальчиков ( это брошенное сквозь зубы «пока ты развлекался с луком и стрелами, я работал, чтобы кормить семью»... он наверняка уже забыл про эти слова, но они все еще звучат в ушах, и от них до сих пор больно). Но наверняка скоро научится. У него способность быстро учиться всему. Иногда это восхищает, иногда приводит в ужас.
.
Через пару дней усердных тренировок он войдет в число ведущих игроков, ( «в здоровом теле здоровый дух»- цитирует профессор Чен , западник известный, кого-то из варварских авторов) и команда противника будет совершенно справедливо его опасаться.
А Ли Сон Чжун – как раз в команде противника.
Глава студенческого совета добился своего – Великолепная Четверка распалась, двое по жребию попали в одну команду, двое в другую. Ериму это все по молельному барабану, он никогда в спортивных состязаниях не участвует, придумает предлог отвертеться и на сей раз. А Сон Чжуну придется играть против Юн Шика. Но дело не в этом, и не в кознях главы совета – совершенно ясно, что итоги жеребьевки были подстроены. А в том, что Юн Шик тренируется вместе с Гель О, а Ли Сон Чжун не может.
За месяцы учебы он уже привык к своей зависимости от Ким Юн Шика. Сознание того, что он --принципиальный, честный, добродетельный и высокорожденный, не мыслит себя без этого простолюдина, бывшего наемного писаки, который при первой же встрече публично выставил его на посмешище, не уважает законов и врет, как дышит, не вызывает отторжения. Правильность и прочие конфуцианские добродетели имеют оборотную сторону. Сочетание этих добродетелей люди обычно называют «невыносимый характер», и по причине такого характера у Сон Чжуна никогда не было друзей. Юн Шик был первым, кто сумел найти с ним общий язык и стать его другом. Потом подтянулись и другие. Какое-то время Ли Сон Чжуну казалось, что он счастлив.
Пока он не осознал, что обманывает тебя.
Дожить до двадцати лет, не имея никаких любовных связей, твердо веря в собственную добродетель – и понять, что твой лучший друг вызывает у тебя совсем не дружеские чувства. Что ты не хочешь быть рядом с ним. Ты просто его хочешь.
Последние недели превратились в Сон Чжуна в непрерывный кошмар. Он должен был постоянно видеть Юн Шика, и в то же время боялся этого. Потому что когда он смотрел на Юн Шика, слышал его голос, у него пересыхало во рту и подкашивались ноги. Любое действие Юн Шика – даже если тот просто ел или читал книгу, вызывало сильнейшие сердцебиение, а при виде того, как Юн Шик, задумавшись, привычно кусает губу, оставалось только бежать к ближайшему колодцу, чтоб вылить себе на голову бадью холодной воды. А что он чувствовал по ночам… лучше такого не повторять никогда, даже мысленно.
Но он знал, как все это называется. Теперь уже знал.
Так вот, понять – и почувствовать, что ничего твои принципы не стоят, что тщательно возводимая башня добродетелей оказалась карточным домиком, способным рухнуть от одного щелчка, что на самом деле ты чудовище порока и извращения – и без того ужасно.
Но догадаться, что у тебя есть соперник…
Поначалу он был Гель О даже благодарен – за его присутствие. Оставаться по ночам наедине с Юн Шиком… нет, об этом нельзя даже думать. А пока их в комнате общежития не двое, а трое, есть возможность держать себя в руках. Но только поначалу.
После дурацкой истории с поездкой на остров Ким Юн Шик как-то отдалился, старался держаться в стороне, и Ли Сон Чжун не мог понять –почему. Обиделся, что его в это втянули? То есть безусловно обиделся, но они же потом вроде бы помирились. Или все таит обиду с самого начала – за то, что Сон Чжун заставил его бросить работу и поступить у университет… он же говорил, что Сон Чжун всю жизнь ему поломал… но кажется, это было прощено и забыто, и Сон Чжун доказал , что так будет лучше? Или – и это действительно страшно представить – Ким Юн Шик тогда не спал, и видел, что Сон Чжун пытался его поцеловать?
Но ведь он же удержался! Пусть в последний момент, но все-таки сумел не скатиться так низко! Пусть понадобилось убежать как можно дальше! Юн Шик должен был понять или хотя бы сказать… но он молчит… а тут между ними влез третий.
В буквальном смысле влез.
Если вспомнить, Гель О при всем своем хамстве, только на него, Ли Сон Чжуна вначале рычал, а к Юн Шику он сразу отнеся по-дружески.И они всегда были довольно близки. Сон Чжун тогда жалел, что не умеет вести себя так непринужденно. Ему всегда хотелось прикасаться к Юн Шику, даже когда он не понимал причину, но ему непременно нужен был предлог – вот как когда они он тренировал Юн Шика перед состязаниями по стрельбе. Но просто затеять шуточную драку, хлопнуть по плечу, обнять на радостях - этого он не мог. И завидовал Гель О, который может вести себя так непринужденно. Теперь он смотрит на них, и это чувство называется не зависть.
Лучше бы он не ходил со своими проблемами к Ёриму, как к самому опытному в сердечных делах. Лучше бы не ходил. Что тот сказал – мол, ничего особенного, многие через это проходили, я сам испытывал те же чувства к Гель О, но ничего не вышло, любовь женщины вылечит тебя от этого сумасшествия… Возразить невозможно, но сейчас Сон Чжун помнит из услышанного только одно.
Если Гель О не ответил Ёриму взаимностью, это не значит, что он в принципе не способен влюбиться в мужчину. И он уже знает, что такое бывает…И он, пусть и ходит оборванцем – он красивый.
Сон Джун никогда не придавал значение внешности, то есть верил, что это так. Но правда ли это? Привязался бы он сразу к Юн Шику, будь тот умен, но уродлив?
А в нем самом – что есть такого, что может привлечь Юн Шика? Сон Чжун прекрасно сознает, что из них четверых он самый невзрачный. Ум? У Юн Шика своего хватает. Главное, что у него есть – это громкое имя и влияние семьи, но, зная отношения Юн Шика к знати – это недостаток, а не достоинство. А Гель О, который с благородной фамилией Мун порвал, ему ближе… сознавать это… а еще хуже видеть…
--Нет, ты как клюшку держишь? Да у тебя в первые же минуты ее выбьют! Показываю в последний раз…
Гель О перехватывает руки младшего студента, его грубые загорелые лапы – поверх тонких пальцев Юн Шика. На запястье Гель О поблескивает браслет – грубый, мужской. На вытертом кожаном ремешке бусины из синего стекла, на них выгравированы названия буддийских добродетелей.
Сон Чжун никогда никаких украшений не носил, считал это недостойным мужчины. И Юн Шик тоже – он слишком беден для этого.
--И вот так разворачиваемся… и бьем!
Ли Сон Чжун идет прочь, стискивая собственную клюшку. Он никогда не дрался – это он тоже считал недостойным. Но сейчас он чувствует – еще немного, и с этим принципом тоже будет покончено.
И ему совершенно все равно.
Примечания:
Упоминания карт в данном сюжете может показаться анахронизмом, но в сериале карты фигурируют.
Саён – обращение к старшему студенту, аналог японского «сэмпай».

2. Четвертый –не лишний

Содержание: вообще-то их не трое. Их четверо.
Предупреждение: Мнимый слэш, броманс.
Рейтинг: исключительно ментальный.
Тайминг: 15 серия

В дом первого министра обычно не пускают без приглашения, но сегодня здесь изрядная суматоха, и потом, как не пропустить такого утонченного, изысканного одетого господина – сразу видно, высокого полета птица. И слуги без возражений пропускают гостя к молодому хозяину.
Гу Ён Ха, обычно именуемый Ёрим, ни разу не бывал в этом доме. Но это его нисколько не смущает. Как и то, что его явно не рады видеть. Он непринужденно усаживается напротив человека, сидящего в темном углу - в последнее время он привык держаться так, чтоб лица его не было видно.
--Я ошибся? – спрашивает Гу Ён Ха? – Я шел поздравить дорогого друга с помолвкой, а попал на похороны, судя по выражению лица счастливого жениха.
Голос у него высокий, хорошо поставленный, выговор подчеркнуто утонченный.
--Издеваешься?
Гу Ен Ха прикрывает лицо веером, чтобы скрыть усмешку – впрочем, не особенно старательно.

--Ну, что ты. Я хотел выразить тебе восхищение. Твоя речь на судебном разбирательстве была великолепна. Ах, это чудесное «судите и меня вместе с ними!» и «за любовь судить нельзя»…- я просто готов был прослезиться и аплодировать. Правда, когда до тебя наконец дошло, что там творится, и ты вырулил на политику, это было уже не так весело, но все равно хорошо. Одобряю. А вот дальнейшие твои действия одобрить не могу. То, на ком ты женишься – твое дело. И уход из университета – тоже. Но вот то, что ты ушел, никому не слова не сказав, даже не попрощавшись… Ким Юн Шик, знаешь ли, очень огорчился из-за твоего ухода. Очень.
--Неужели ты не понимаешь? Как я мог посмотреть им в глаза? Я бы провалился от стыда под землю.
--Ты их спас.
--А перед этим едва не погубил. И даже хуже. – Ли Сон Чжун выдвигается из тени, видно, что глаза у него совсем больные.— Из-за своих грязных мыслей я наговорил Юн Шику, благороднейшему из людей, такого, что и повторить не могу. Я сам себе омерзителен.

Ёрим – единственный человек, который знает о его чувствах, перед ним нет смысла притворяться. И оправдываться нет смысла, особенно перед собой. Говорить «А что я мог подумать?» - гнусно и глупо. Еще более гнусно вспоминать, как пил всю ночь в одиночестве, и второй раз в жизни набрался ( вот лучше не упоминать обстоятельств, при которых он напился в первый раз), пытаясь стереть картину, которая намертво выжжена в мозгу.
В сумраке пустого святилища, через проемы пустых стеллажей он видит этих двоих. Гель О сидит на полу, одежда его сброшена, голова откинута назад. Он прерывисто дышит, по загорелому лицу катится пот. Юн Шик движется, нависая над ним, не отрывая взгляда…
И вот что стоило не выскакивать с перекошенным лицом, а понять, что все, о чем он подумал, происходит исключительно в его больном от ревности воображении? Сделать один шаг – и увидеть, что Гель О истекает кровью, а Юн Шик перевязывает его рану? Но он не догадался. А вот Гу Ён Ха догадался. Этот изнеженный щеголь, в жизни ничего тяжелее веера не поднимавший, доставил в Сонгюнгван врача, а потом всю ночь, пока Сон Чжун тупо напивался, помогал прятать раненого и отводил погоню. Перед ним – тоже стыдно.

Нет смысла оправдываться, но Сун Чжун все же пытается.
--Почему они ничего не сказали мне? Тогда бы им не пришлось проходить через весь этот кошмар… (»И мне тоже»).
--Ну уж за это ты должен винить меня. Это я взял с них слово, что они ничего тебе не скажут. И что они должны были сказать? Что Гель О – опасный мятежник, а Юн Шик ему помогает? Тебе, сыну первого министра? Мун Чжи Син, - он называет Гель О настоящим именем, и слышать это непривычно, -- мой друг с детских лет, и я никогда его не предам. Юн Шик ради него рисковал жизнью – значит, то же я могу сказать и о нем. Но как поведешь себя ты, я знать не мог.
--В любом случае - это не я бросил вас. Это вы отбросили меня.
-О, прекрасная мотивировка. Сразу видно первого ученика. И что, думаешь, после того, как ты сбежишь все и закончится? Что твой будущий родственничек, после того, как ты окунул его мордой в грязь, прекратит свои попытки любой ценой извести Ким Юн Шика? Ты вообще понимаешь, что делаешь?
Пока Ёрим это говорит, голос его странным образом меняется, становится грубее, из него исчезают аристократические интонации – и откуда бы в его речи низкие, уличные обороты?
Но Сон Чжуну не до этого.
--Юн Шик и без меня неплохо справляется. И у него есть вы.
-О, да, конечно. Мы у него есть.
Как всегда Ёрим не сказал бы ничего, что стоило бы возражений. Как всегда, это особенно бесит.
--Что я делаю? Следую твоему же совету. Ты сказал, что женская любовь – лучшее лекарство от любви к мужчине. Я женюсь. Моя невеста – красивая девушка, и любит меня…
--И поэтому ты решил и ей жизнь поломать? Твоя невеста, конечно, – избалованная дура, а какой еще она могла бы стать при такой семейке? Но сердце у нее доброе, и она заслуживает лучшего, чем просто служить заменой.
--Я постараюсь ее полюбить.
--Ах, постараешься?
Интонация его неподражаема, и это ломает Сон Чжуна окончательно.
--Ты прав. Не в этом дело. Я и вправду убегаю. Потому что если я уеду немедленно, то еще смогу излечиться от этого безумия. Если нет… если я еще хоть раз его увижу.. я уже не смогу держать это в себе. Мне все равно, если я буду опозорен, но я не могу допустить, чтоб тень этого позора упала и на него…
Ёрим отворачивается к окну . Сон Чжун не видит его лица. Возможно, тот смеется. Это неважно.
--В университете болтали, что Юн Шик натворил глупостей, после того, как его бросила Чо Сон. Но я там был и слышал, что она сказала – она уходит, потому что Ким Юн Шик ее не любит. Это смешно верно? Первая столичная кисэн и тот, кто считал себя самый правильным, сбегают из-за несчастной любви к одному и тому же человеку.
--Да, - Ерим по- прежнему смотрит в окно. – Это действительно забавно.
--Я завидую тебе. В сравнении с тобой я слаб. Ты смог подавить свои чувства и остаться рядом с Гель О просто как друг, без всякой надежды…
Гу Ён Ха резко поворачивается.
--Без надежды? С чего ты взял?


3. Omnia vincit amor
Содержание: дело движется к развязке… и да будет выслушана и другая сторона.
Предупреждение: гет, броманс.
Рейтинг: какой нынче срок рейтинг положен за один поцелуй?
Тайминг: 18 серия
Они целуются – нежно, осторожно и неумело. Познания в этой сфере у обеих сторон только теоретические, из книг.
А у него и таких познаний нету…
Он отходит в тень, предоставив влюбленной паре обниматься в глухом проулке. Пора вернуться в комнату, предоставленную для работы. Пора вообще перестать ходить за ней по пятам, убеждая себя, что это лишь для того, чтоб в случае необходимости помочь и защитить. Да, необходимость была. Но теперь ее и без тебя есть кому защищать.
Сам виноват. Если бы только он с самого начала не решил обо всем молчать и ни о чем не спрашивать. Он ведь даже до сих пор не знает ее настоящего имени и продолжает называть привычным мужским. Ничего не требовать… и все таки верить, что когда-нибудь она сама поймет…
Верил даже тогда, когда увидел кольцо на ее пальце. Ну мало ли, может, просто украшение.
Вера рассеялась, после того, как он увидел у Ли Сон Чжуна точно такое же кольцо.
Гель О, такой крутой, такой храбрый, оказался в итоге слабаком, у него не хватило решимости бороться за любовь. А у этого зануды и книжника – хватило.
И Гель О даже не может его за это ненавидеть.
А ненавидеть, боги свидетели, есть за что. Даже без любовного соперничества. Теперь, когда они внезапно для себя оказались не просто студентами, а порученцами короля, и выполняют тайное задание государственной важности. И у всех, кроме Ёрима, отовсюду полезли мрачные семейные тайны. И очень похоже на то, что главным злодеем в этой истории окажется отец Ли Сон Чжуна, первый министр.
А Сон Чжун – он же упертый. Сколько ему не тверди «отступись, тебе же хуже будет», он пойдет вперед. Пусть и против отца.
Во имя своих идеалов, сказал Ёрим. Дурак ты, Ёрим, хоть и умный…При чем здесь идеалы?
Все побеждает любовь, сказал профессор Чен, западник известный, цитируя какого-то философа, и это явно был не Конфуций.
Отец Сон Чжуна, вполне вероятно, виновен в убийстве отца той, кого он любит. Она это знает. И, чтобы быть с ней, Сон Чжуну нужно отринуть отца, изменить имя, иначе их союз невозможен.
Поэтому Гель О принял решение отойти в сторону.
Потому что Ли Сон Чжун любит сильнее.
Если его разлучить с ней, он умрет. Просто перестанет дышать.
А Гель О – нет. Ему будет очень больно, но он справится. Его, в отличие от домашнего мальчика Сон Чжуна, жизнь крепко била и ломала, он научился бороться с бедами.
Впрочем, он слишком бодро настроен, раздумывая, что с ним будет. Шансы на то, что они все останутся живы и на свободе – весьма невелики. Король бессилен против министров и не может полагаться ни на чиновников, ни на армию, оттого и выбрал себе таких странных союзников. Но - полиция куплена с потрохами, у военного министра везде свои люди. Заступничества ждать не от кого, и приходится полагаться только на себя.
Но все-таки – предположим, только предположим, что свершится чудо и они победят. Злодеи – кто бы они ни оказались, потерпят поражения, справедливость восторжествует и что тогда? Ради чего тогда жить?
--Ты никогда не будешь один. – Рука ложится на его плечо. В голосе Ёрима нет привычной манерности, друг детства все про него знает, и Гу Ён Ха из низшего сословия нет нужды притворяться утонченным аристократом.— И незачем себя мучить. Я ведь тоже ее люблю… не делай такие глаза, не так, как вы, идиоты. Просто она дает мне силы не впадать в отчаяние, когда все совсем погано. А ты , придурок, настолько привык заботиться о других, что не допускаешь мысли, что кто-то позаботится и о тебе. Так что – не бери в голову.
На запястье Ёрима тускло поблескивает браслет, такой же, как у Гель О.Грубый, совсем не подходящий к его дорогой и модной одежде. Бусины из синего стекла на кожаном ремешке, на бусинах – гравировка, с названиями буддийских добродетелей.
О чем-то это напоминает, но о чем? Гель О пытается ухватить мысль за хвост, но это не удается, и воспоминание пропадает в глубине памяти.