[dorama-history-epic]

Название: Неправильное
Автор:  серафита
Фандом: Скандал в Сонгюнгване
Рейтинг: о чём вы, помилуйте
Примечания: постканон, авторские фаноны, немного о Гёль О, броманс

В жизни Гёль О столько неправильных вещей, что он давно не ведёт им счёт.
Неправильно, что его отец каждое утро идёт во дворец, склоняет голову и ведёт вежливые речи с убийцами своего ребёнка.
Неправильно, что Мун Ён Син давно стал просто погребальным камнем, символами на поминальной табличке, и даже лицо его потихоньку изглаживается из памяти.
И, уж конечно, нет ничего правильного в том, что сын ненавидит отца, а благородный потомок семьи Мун скачет, как безумный, по крышам столицы от стражи, замотанный в обноски по глаза.
В общем-то, в этом списке Ёриму не находится места даже в первой десятке. Он присутствует в жизни Гёль О так давно и прочно, что иногда тот почти теряет Ёрима из виду. Ну да, солнце светит над головой, но не будешь же таращиться на него каждый раз, стоит ему появиться над горизонтом. Оно и завтра будет на своём месте.
В чём заключается неправильность Ёрима, Гёль О затруднился бы ответить, но она существует столько лет, что ему кажется — так было всегда. В какой-то не поддающийся определению момент прикосновения Ёрима — слишком навязчивые, прилипчивые объятия, похлопывания по спине, кокетливое постукивание веером по плечу — приобрели отчетливый привкус неправильности. Иногда Гёль О почти его не ощущает. Но на всякий случай отвечает тычком, затрещиной, обидным словом — просто по привычке.
Привычка. Рефлекс. Бездумно выставленный локоть против любого чужого бока — получи-ка в печень, дружок, а там разберёмся. Убирайся отсюда, Норон. И прихвати своего мальчишку, я ни с кем не живу, вам нечего здесь делать.
Нет, демоны подери, ничего правильного в девушке, учащейся в Сонгюнгване (самой лучшей на свете девушке). И даже приблизительно нормального — в том, чтобы дружить с Нороном, сыном убийцы, счастливым, чтоб его разэтак три раза, соперником. На этом Гёль О приходит к выводу, что теперь он сам достаточно неправильный, чтобы ужиться среди живых, и успокаивается.
Момент, когда всё меняется в очередной раз, Гёль О опять упускает — возможно, это что-то вроде кармы. Ёрим бывает серьёзным настолько редко, что Гёль О спохватывается уже позже, после того, как идёт прямиком в расставленную военным министром и фальшивым бунтарём ловушку. Что-то, что-то было не так в плачущем Ёриме, в кричащем на него Ёриме, в белом как бумага Ёриме — губы в один цвет со щеками — на собрании исполнительного комитета (у Гёль О хорошее воображение, много лучше, чем хотелось бы ему самому, а у Ким Юн Сика весьма образный язык).
Потом мир становится правильным до невероятия, и странность в происходящем ускользает снова, ныряет рыбиной в глубину, и разве что иногда тревожит поверхность. Всё хорошо.
Она не идеальна, эта реальность, и смотреть на госпожу Ли — на Юн Хи — всё ещё бывает больно, и, наверное, хорошо, что он остался просто другом, заменой няньки и старшего брата, которого у неё никогда не было (завязать ли ленту на обуви, или отогнать обидчиков...) Наверное, Мун Джи Син сам не заметил, как дорос до роли старшего брата, а младших судьба ему не послала.
Потом он счастлив.
Потом невидимая, неосязаемая неправильность в этом новом хорошем мире лишает его покоя и сна.

Потом он понимает: Ёрим уже давно не прикасается к нему.